Полужизни - Страница 100

К оглавлению

100

– А Марта Вайерс могла быть той назойливой поклонницей? – не рассчитывая на ответ, спросила Чарли.

– Понятия не имею. Наверное, да, а что? – Йен вытащила из стола папку.

– Незадолго до гибели у Марты вышел роман «Лед на солнце». О молодой девушке, которая встречает на собеседовании мужчину, влюбляется в него, начинает преследовать...

– Боже милостивый! – ахнула Йен. – Эйден говорил, что с той девушкой впервые столкнулся на собеседовании. Сейчас вы сказали, и я сразу вспомнила. Да, так и было! Я еще поинтересовалась, не запала ли она на него из-за вожделенной должности.

«Спокойно, не радуйся раньше времени! – осадила себя Чарли. – Это лишь новая зацепка, новая порция вопросов».

– В романе Марты главного героя зовут Эдем Сэндс – инициалы те же, что у Эйдена Сида.

Йен бегло просмотрела содержимое папки и вручила Чарли несколько снимков:

– Боюсь, здесь ничего интересного.

Почему-то вид Эйдена потряс Чарли до глубины души. На фотографиях он был в костюме и куда худее, чем во время их последней встречи. Он улыбался в объектив, но очень натужно, словно не знал, надолго ли этой улыбки хватит.

– Эйден казался вам счастливым?

– Трудно сказать, – развела руками Йен. – Порой он излучал задор и позитив – эдакий миляга, душа компании, а порой замыкался – не достучишься, не дозовешься. По-моему, в жизни Эйдену не очень везло.

– Почему вы так считаете?

– Заранее опасалась этого вопроса! – невесело улыбнулась Йен. – Даже не знаю, дайте подумать. – Пауза растянулась настолько, что у Чарли мелькнуло дурацкое предположение: «Вдруг Йен ждет разрешения подумать?» – Наверное, из-за его поведения. Эйден и разговаривал, и цели свои преследовал так настойчиво, даже напористо, словно иначе бы его не услышали и не поняли. Я частенько думала о его семье. Если память мне не изменяет, у Эйдена есть брат и сестра, но намного старше. Так или иначе, никто из родственников не пришел не только на закрытый показ, что само по себе странно, но и на выставку, которая продолжалась целый месяц.

Фотографии закрытого показа особого интереса действительно не представляли. Насколько разобрала Чарли, Эйден чаще всего писал людей, эдакие портреты в интерьере. Почему-то внимание привлекла одна работа: женщина среднего возраста стояла на лестнице и смотрела вниз на молодого человека, почти мальчишку, который демонстративно от нее отвернулся.

– Видите, как он создает ультрасовременные образы, используя подчеркнуто традиционную технику? – спросила Йен.

Картина поражала реалистичностью – ни дать ни взять фотография. Чарли прониклась ее настроением, но понимала, что на стену нечто подобное в жизни не повесит. Дома хочется отдохнуть, а полотно буквально источало напряжение. Написанные Эйденом люди – неужели любовники? – явно ссорились.

– Как называется эта картина? – полюбопытствовала Чарли, словно название могло расставить все точки над i. Будь она на месте художника, назвала бы ее «Ссора из-за...» и дальше указала причину. Зачем писать картину, если никто не поймет замысел?

Йен достала из папки глянцевый буклет.

– Это каталог выставки, – пояснила она.

На фотографии картина с лестницей шла под номером двенадцать и, согласно каталогу, называлась «Спрос и предложение». «Час от часу не легче», – подумала Чарли. Под номером одиннадцать в каталоге напечатали портрет толстяка в ванне – жирные складки на груди и шее напоминали горные цепи.

– Все названия чересчур... – Чарли потрясенно замолкла. Руки мелко-мелко задрожали. Она хотела сказать, что названия чересчур уклончивые и не соответствуют тому, что изображено...

Однако исключение все же было. Картина под номером восемнадцать называлась «Убийство Мэри Трелиз».

17
5 марта 2008 года, среда

– Ты влюбилась в Эйдена с первого взгляда? – неожиданно спрашивает Мэри.

– Да.

– Вот и Марта тоже. Любовь странная штука: чем больше сумбура и меньше здравого смысла, тем интереснее. Каждая женщина мечтает сказать: «Я влюбилась с первого взгляда», чтобы все поняли, какая она темпераментная. Марта была дурой самого дурного типа – умной дурой. А говорила так гладко – заслушаешься! Чувства к Эйдену за доли секунды превратила в поэму о страсти и разлуке. Дверь в аудиторию оставили открытой; они столкнулись на пороге; их взгляды встретились, а души навсегда простились с одиночеством... Вот идиотка! – Мэри не жалеет эмоций, словно иначе я ее не пойму. – Запала на смазливого юнца, и сразу любовь до гроба!

Еще ни в чьих словах я не слышала столько горечи и боли. Хочется снова спросить про восемнадцать пустых рам, но Мэри уже трижды проигнорировала мой вопрос. Наверное, отвечать она пока не готова, поэтому настаивать бессмысленно.

– Экзальтированная Марта выжала из секундной встречи все возможные и невозможные плюсы. «Обменяйся мы хоть словом, волшебство бы исчезло!» – повторяла она. С такой девушки, как Марта, розовые очки не сорвешь! Когда позвонили из колледжа с известием, что должность досталась не ей, она заявила, что знала об этом заранее и «так даже лучше». Зато с первого октября 1993 года она знает, где искать Эйдена, – в кембриджском Тринити-колледж. Начисто забыв о скромности, Марта написала ему письмо и призналась в любви. Порядочный человек прочел бы письмо и сразу понял, насколько ранима Марта, а Эйден плевать на это хотел. Он написал в ответ: да, он тоже обратил на нее внимание. Обратил внимание! Девушка поклялась ему в вечной любви, а он милостиво зафиксировал факт ее существования. Тогда я и почувствовала, насколько опасен этот Эйден для Марты.

100